Дмитрий Головёнкин - Последняя сессия [СИ]

Прямо к нему медленно подходило настоящее чудовище с косматой головой и клыками, торчащими из раскрытой пасти. Видя, что человеку уже не выбраться, зверь перестал бежать и теперь играючи приближался к разбитой машине.

Его широкая морда просунулась в проём, где совсем недавно было ветровое стекло, и раскрытая пасть потянулась к горлу парня. Тот обреченно завопил, попытался освободиться, но тщетно. Пасть волка медленно и бережно обхватила горло своей жертвы, оттягивая момент. Глаза парня округлились в ужасе и бессилии. Покатились слёзы и он издал последний крик в своей недолгой жизни. После этого челюсти зверя плотно сомкнулись и жертва задёргалась в конвульсиях. А на сиденье машины брызнула тёмная кровь…

Глава 9

Новый день выдался более тёплым. Пронизывающий холодный северный ветер сменился на юго-западный и принёс с собой потепление и ливневый дождь, льющий с самого утра. На дорогах успели собраться многочисленные лужи.

Небо было сильно затянуто свинцовыми тучами, не вызывая даже самой робкой надежды на то, что вскоре появиться просвет и выглянет солнце. Подгоняемые несильным ветерком, они медленно и важно плыли, орошая землю прохладным дождём.

Начался новый день. Снова люди, укрывшись зонтами, съёжившись, спешили каждый по своим делам, не замечая ничего и никого вокруг. На хмурых, угрюмых лицах не было и тени улыбки. Да и не до радостей было: серое утро, дождь и, вследствие чего, грязь на улице были тем, что вызывало хорошее настроение.

Уже с самого утра во всех киосках лежали газеты с кричащими заголовками, гласящими о том, что минувшей ночью в столице вновь произошло загадочное и зверское убийство.

Люди с любопытством покупали их. Читаю статью, они гадали, что это за новый маньяк появился в городе, который сначала убивал, а потом расчленял трупы своих жертв.

В час пик, когда поток народа достиг своего апогея, к картине раскрытых над головами зонтов прибавился ещё один атрибут нового утра — раскрытые газеты с шокирующими новостями.

Парень среднего роста, с рыжими короткими волосами, вышел из метро на станции Площадь Ильича, и вместе с нескончаемым потоком людей направился к подземному переходу, проходящему под железной дорогой.

Он шёл без зонта, и его тёмно-синяя куртка стала почти чёрной от воды… капли стекали с овального румяного лица, струясь маленькими ручейками по слегка вздёрнутому носу, по пухлым губам, и капала с подбородка на чёрные джинсы, которые тоже все промокли и теперь противно прилипали к ногам.

Как назло сегодня он забыл зонт и теперь весь промок до нитки. Парень шёл, загребая ботинками на высокой подошве мутную воду из луж. Та разлеталась в разные стороны. Люди, идущие на встречу, уворачивались от брызг и метали злые взгляды на него. Но весь его вид говорил, что парню всё по барабану.

По пути к переходу он остановился у газетного киоска и стал выискивать что-нибудь интересное, внимательно изучая прилавок голубыми словами. Ему нравилось читать интересные газеты и журналы, но больше всего обожал всевозможные кроссворды, ребусы и прочие штуки, для решения которых нужно было подключать логику. Этими логическими мышлениями он обычно и занимался на нудных лекциях по какому-нибудь Культуроведению.

На сей раз, его внимание привлёк не новый японский ребус, я яркий заголовок неизвестной ему газеты: "Загадочная смерть в Кузьминках". Оставив на прилавке 2-х рублёвую монету, он вытянул из стопки газету и, сунув её во внутренний карман куртки, зашагал по улице.

Ровной и быстрой походкой, он всего за 10 минут дошёл до здания института, вымокнув весь насквозь, но пребывая в бодром настроении. Поздоровавшись со знакомыми, курившими на крыльце, он поднялся на второй этаж, где собрались студенты, ожидая занятий.

Увидев знакомые лица одногруппников, сидящих на диванчиках возле окна, паренёк подошёл к ним, здороваясь с каждым за руку. С девушками он поздоровался кивком головы и неразборчивым бурчанием. Потом, прислонившись спиной к стене, он опустил голову на грудь, скрестил ноги и, достав только что купленную газету, погрузился в чтение.

Читать ему долго не пришлось. Буквально через несколько минут появился преподаватель, вышедший из деканата. В руках у него были сразу несколько журналов посещения разных групп. Он открыл дверь аудитории и жестом попросил всех заходить внутрь. Пёстрой толпой студенты повалили в зал и стали рассаживаться по местам.

Актовый зал, играющий роль аудитории, в которой обычно проводили лекции сразу для нескольких групп одновременно, был весьма просторным: метров 25 в длину и около 10 в ширину. Начиная от входа в зал и почти до самого конца, стояли ряды кресел, напоминающие кресла в кинотеатрах, скреплённые по три. В самой глубине зала одиноко стояла кафедра, с которой вещали преподаватели.

Но самым странным и непонятным в этом зале было чёрное и жутко расстроенное пианино, стоявшее прямо за кафедрой. Для чего оно тут стояло, не было известно никому. Однако находчивые и зачастую пьяные студенты находили ему достойное применение. Иногда после занятий они собирались кучкой возле инструмента и начинали музицировать, сопровождая извлекаемые из него ужасные звуки не менее ужасным пением.

Вдоль боковых стен висели колонки, довольно слабенькие, но способные вытянуть микрофон, в который преподаватели читали свои лекции. Находились и такие, которые пытались перекричать вопящих студентов без него, но это им как правило не удавалось. Так что утихомиривать задние ряды, на которых обычно собирались персоны, распивающие спиртное прямо на лекциях, приходилось именно при помощи микрофона.

Вот и сейчас, когда начался новый учебный день, завсегдатаи задних рядов дружно разместились на креслах, звеня бутылками и шурша пластиковыми стаканчиками.

Преподаватель — высокий худощавый мужчина лет сорока, с густой чёрный бородой, чинно прошёл между рядами с галдящими студентами, недобро покосился на последние ряды, которые в силу платного обучения были всё же неприкосновенными, и уселся на преподавательское кресло. Он разложил журналы и окинул зал, то ли усталым, то ли хмельным взглядом.

Затем он провёл перекличку, отмечая отсутствующих, и, ещё раз оглядев студентов невесёлым взглядом, начал лекцию по истории экономических отношений.

Максим — так звали рыжеволосого парня, занял место на предпоследнем ряду, где можно было спокойно погадать кроссворд и поболтать со знакомыми. Тут можно было и с лёгкостью отметить очередной студенческий праздник, которые обычно бывали каждый день. Нельзя сказать, что он был любителем халявы, но при возможности не отказывался.